Продолжаю смотреть фильмы Пола Шредера после Дневника пастыря и Холодного расчета вчера посмотрел картину Воскрешенный Адам 2008 года.

Пол Шредер для меня представляет такой тип режиссеров, которые, на первый взгляд, готовы играть по чужим, любым правилам игры. Писать сценарии для других, снимать «проходные картины», писать о трансцендентальном кино и морочить мозги потенциальным инвесторам разговорами о зрительском кино и пр. Но это на первый взгляд, на самом деле Пол Шредер сохраняет присущее ему понимание кинематографа, как некоего трансцендентального послания. И фильм Воскрещенный Адам не стал исключением.

На первый взгляд, кажется предельно ясным, о чем фильм. Конечно, о Холокосте, о поствоенном сознании общества, о комплексе жертвы, который невозможно изжить, выжечь каленым железом; метка с цифрами на запястье остается навсегда. Об этом нам известно уже давно. Со времен Ханны Арендт, Варлама Шаламова,  Примо Леви и других историков посттравматического в искусстве и в жизни человека второй половины 20 века. И то, что после газовых камер искусство невозможно, мы тоже знаем или знали. Однако, мир продолжается, искусство продолжается, войны продолжаются, военные преступления продолжаются, геноциды регулярно происходят и не только в землях далеких от европейских кисейных берегов. Теперь мы знаем, что и после газовых камер все возможно, как были возможны любовь, дружба, вера, надежда во времена Советского Союза, как возможна была сама жизнь. Возможными они остались и после развала тоталитарной страны.

Так вот, фильм Пола Шредера не пытается ответить на вопросы, как это было возможно, или, как помочь жертвам и палачам, но отменяет всякие страховки высоко чтимых всемирных организаций от подобных повторений в будущем.

Ярр Забратски