“Стыд и слава 1968 года” или “The spirit of the time” лучший фильм голландского документалиста Johan van der Keuken по версии Cincinat Vatanzade. Фильм, как краткая визуальная экзистенциотека середины ХХ века и как предостережение.

Когда я говорю, что «Дух времени» - это одна из современных картин Кёкена, то имею ввиду прежде всего форму самого фильма. Через форму, с помощью соматических приемов, голландец раскладывает социальные отношения во временной протяженности, включающие сложные узлы и лабиринты, в которых пытается найти связи между личным и социальным на фоне большой истории. В монтаже, в звуке, в изображение, режиссер пытается ухватиться за zeigeit, передать бурные события 68 года, нащупать полированную поверхность «седловинного времени» по терминологии Райнхарта Козеллека. Визуальные рефрены, повторы звуковые, конкретных кадров, напоминающие пелешановский дистанционный монтаж, обратная проекция, ручная камера – в арсенале Йохана вн дер Кёкена.

Камера фиксирует поколение «беби-бума», которое однажды восстало против конформизма своих родителей. И если родителей, чье детство и юность пришлись на период Второй мировой, волновал вопрос физического выживания, то беби-бумеров беспокоил уже смысл существования в границах и по правилам цивилизации, которая перманентно пытается уничтожить саму себя, при этом, перманентно восхваляя основы собственной культуры.

Почти бессюжетное повествование, несвязанные и разные по содержанию сцены, коллажи, вроде не несут никакого драматургической нагрузки. Это калейдоскопическая картина, не складывающаяся в итоге в некое гомогенное целое с фатум-смыслом, иллюстрирует сложные процессы «седловинного времени», когда разные поколения, обладавшие разной коллективной и социальной памятью, говорили на разных языках, используя одинаковый вербальный запас.

И если с «военным» поколением родителей было почти все ясно, то крупные статичные кадры с бунтующей молодежью заводят в тупик и сейчас. Ни у режиссера, ни у самих «первых» лиц, этих мальчиков и девочек 60-х, протестующих с плакатами против войны во Вьетнаме, целующихся и любящих друг друга на замусоленных кушетках сквотов, танцующих полуобнаженными под модный психоделик-мьюзик нет понимания завтрашнего дня, дней будущего существования, а только сладкое вкушение единственного и единоразового мгновения настоящего. Остальное – вне zeitgeist, a.

De tijdgeest / The Spirit of the Times (dir. Johan van der Keuken), 1968

Нигде не освоено время во всем фильме так, как оно мощно взято в кадрах одного человеческого лица, которое меняется с помощью грима, обретая черты разных эпох, социальных страт и биологических видов. За мгновение (именно столько длятся три минуты экранного времени данного эпизода), мы видим, как одно лицо, один человек «эволюционирует» свои личины от убийцы до благородного, от трансвестита до мертвого, от человека до животного, от животного до Бога и этой многоликостью режиссер предъявляет свое возмущение «духу времени», способному бороться за право любых меньшинств и быть ненавистником любой борьбы и прав.

Во всей этой истории великого протеста или бунта меня всегда смущал нечто, какое-то смутное чувство, а итоги протеста и финал подтверждали мои сомнения. Помог мне разобраться с/мутным чувством Андрей Аствацатуров, с помощью своей книги, в которой речь шла о романе Вильяма Голдинга «Повелитель мух». Детки, оставшиеся без присмотра, очень быстро похоронили под напором хтонических и хаотических сил порядочный мир островка с его пальмами и кокосами. Не случилось бы тоже самое и после 68 года, если бы молодые и дионисийские силы взяли вверх над цивилизацией силы и порядка своих отцов, да, конечно, отцы в свое время облажались и запачкали руки в крови по локоть, однако, и альтернативные ребятки не предложили ничего, за исключением полей Вудстока, полных марихуаны и прочих цветов.

Cincinat Vatanzade