Интро

Итальянское пиво и итальянские каштаны прекрасны. Помимо вкусовых качеств они ввели меня в философские размышления о моем времени и моей ходящей истории. Я вспомнил про Умберто Эко, а точнее, про его роман "Таинственное пламя царицы Лоаны", который итальянец писал где-то на этих просторах, между Болоньей и Соларой.

1. Я и Ямбо

Просторы, в которых обитал герой романа Ямбо или Джамбаттисто Бодони теперь пытаюсь освоить я. Эко писал о памяти человека, о памяти, как библиотеке с каталогами, в которой храниться вся жизнь человека. В романе эта библиотека или пространство, где хранились книги, журналы и прочий визуально-альфабетический индивидуальный набор связаны с отчим домом в провинции, а конкретно, в городке Солара, что чуть севернее Болоньи, вотчины Умберто. У Ямбо большое преимущество, несмотря на болезнь (инсульт) у него была возможность вернуться туда пространственно. Этой возможности нет у меня. Мой отчий дом — это, скорей всего, ментальный конструкт, который давно не существует. А когда-то он пребывал в реальности, он, все одно, представлял собой жидкую реальность, текучую и меняющуюся.

2. Картина мира в раме окна отчего дома

Что есть или было моим отчим домом? Две комнаты в доме моей матери, где сначала вырос мой старший брат, а потом я. И картина мира и картина родного дома у брата существенно отличается от моей. Наш родной дом больше похож на палимпсест, в котором ранние слои, связанные с моим братом для меня, являются Террой инкогнито. И мои следы не просто лежат поверх его, а отменяют более ранние истории. Кроме этого, был ещё отчий дом в прямом смысле. Он располагался в одном дворе в двумя комнатами дома мамы и в нем родился и вырос мой отец. Я до сих пор не могу сказать, как я к нему отношусь? Этот дом до пубертатного возраста всегда пугал меня, как дом с привидениями из готических романов викторианской Англии. Я помню в нем больного деда в кальсонах, потом его же в гробу; кислых и слепых котят, рождённых нашей кошкой за шифонером, в котором висело темно-синее пальто с золотыми пуговицами деда-железнодорожника. Это пространство я освоил, когда превратил его в свою мастерскую, когда оно пропиталось запахами масляных красок, скипидара, грунтовки. Туда я приводил своих первых девочек и там мы пили первое вино.

3. Niente как мировоззрение

В этом же доме я потерял в первый раз часть своих книг, когда первые беженцы вселились туда справедливо, но бесцеремонно. Я помню эти чувства, словно кто-то выследил твои самые сокровенные мысли и предал их огласке, насмехаясь над ними. Я потерях оба дома в Баку, но приобрел один дом в Донецке, которому суждено было стать местом рождения моих детей. Там я восстановил и приумножил свою библиотеку, чтобы вновь потерять. А потеря библиотеки, если следовать роману Эко, это смерть памяти и идентификации современного человека. Помните, Ямбо потерял не библиотеку, а именно память и возможность рыться в старых книгах, стопках журналов, покрытых чердачной пылью, и помогают ему в возвращение к своим истокам.

4. Error Реальности

Я ощущаю в себе страшную пропажу части своей памяти, я как компьютерная программа обращаюсь к определенному сектору, но не могу достучаться. Программа или память выдает большую эррор. Эррор похож на огромную дыру, в которую постоянно дует холодный ветер и от которого невозможно согреться. Я ощущаю белые пятна внутри меня, внутри моей жизни, внутри моей памяти. Я не могу, как герой романа Умберто Эко приехать и полистать журналы или книги, которые он читал в детстве, ради восстановления связи времён. Утраченная библиотека-память в Донецке, утраченная память-библиотека в Киеве. Остались лишь фрагменты, между которыми я пытаюсь построить шаткие мостики, чтобы собрать свое пространство Истории в единую и осмысленную Реальность.

Нет ничего более надёжного для измерения Времени, чем материальный предмет, в частности, книга. Листая страницы книг, листаешь дни собственной жизни. Утрата таких предметов заставляет остро ощущать ход времени и собственную нематериальную природу.