«Я убежден, что четырнадцатым айфоном можно снимать игровое кино. Абсолютно убежден!»

Вы работаете на современных гаджетах, используете цифровой монтаж? Я хочу спросить, овладели ли вы теми возможностями и богатством, которые предоставляют современные технологии?

Да. Более того, я полтора фильма сделал с помощью айфона. Я убежден, что четырнадцатым айфоном можно снимать игровое кино. Абсолютно убежден! Бывая на современных кинофестивалях, я вижу такое кино.

И как оно вам?

По китайской формуле: чем хуже, тем лучше. Отвратительно! Для меня, то, что часто привозят туда, это просто — брак! А люди получают премии. Например, мы на Марсельском кинофестивале работаем членами жюри и это за гранью добра и зла. Ничего хуже я в своей жизни не видел. Я сейчас говорю не о технической стороне, а о режиссуре. Это такая пустота!.. Можно выделить два-три фильма, но не более. Прошлый год был более интересным, в этом совсем ничего. Hет высказываний! Самое подходящее слово — пустота. Пустота мыслей, пустота голов. Никакой фантазии и огромная любовь у всех к длиннющим, но недетерминированным своей длительностью, кадрам. Долго, долго в кадре ухо! Боже мой! Или перспектива. Они ничего не дают. Однако, повторюсь, и 14-м айфоном можно достойно снимать — зависит от автора (смеется — Я. В.).

Это попытки наследовать классическому кино, “серьезному” кино?

Очень похоже на Сокурова. У Кочегарова есть история об их взаимоотношениях. Коля и Саша работали вместе над фильмом «Одинокий голос человека». Они вместе писали сценарий, менялись раскладушками, чтобы по очереди выспаться. Тогда они в общаге жили. Коля рассказывал, что просыпается он как-то ночью, за столом Сокуров с лампой, глаза красные, волосы взъерошены. Обезумевший растерянный человек. «Что такое?» Спрашивает он у Сокурова. А тот нарезал листочки планы-эпизоды и раскладывает на столе пасьянс. И так и эдак… Финал ушел на пролог. Все наоборот. Говорит, что уже сам ничего не понимает, что они сняли? А потом решил, что так и оставит. Зритель скажет: Круто! Кочегаров был в ужасе от этого шаманизма. «Мне так хотелось его взять за шиворот, отвести за гараж и отпиздить!», — признавался Коля. Он рассказывал об этом безо всяких шуток. Это правда. И Сокуров — он таков. Шаман… “Совесть России”… На самом деле, он весь соткан из “псевдо”+.

Я бываю безжалостен к коллегам, поскольку снимать кино — это не просто профессионализм. Мы с вами говорили накануне, что я готов снимать кино как профессионал. Но если мне предложат сценарий уже c режиссерской разработкой, я его не буду снимать. Нужно сценарий переделать под себя. Обязательно.

Сокурова сравнивают с Тарковским.

Это небо и земля. Их нельзя сравнивать. Тарковский помогал Сокурову. Спасал от уничтожения его кино, отстаивал его на советах каких-то. Но его самого не очень слушали. Начинал Сокуров, кстати, неплохо. Его первые фильмы неплохие, в принципе.

22.jpg

Съемки док/арта «Movie Up».

Мы немножко отвлеклись на Сокурова. Получается, что вы снимаете на телефон и монтируете за компьютером довольно успешно, в ногу со временем?

Да, вот за этим компьютером, он скоммутирован с жесткими дисками, поэтому я не хотел выносить его в сад для интервью. Это целая система.

В первой нашей беседе, а точнее, еще переписке, вы сказали, что первые ваши фильмы — это уже не вы. И сейчас вы бы снимали совершенно иначе. Могли бы вы более развернуто объяснить, что стоит за этой вашей фразой?

Это очень сложный вопрос, поскольку, если о кино можно сказать словами, то это не кино. Это сложно. Но, во-первых, начнем с малого. Я бы вырезал музыку и очень мало музыкальной палитры использовал бы. А если бы использовал, то несколько другую музыку. Я уже против такой музыки. Только живая музыка, только живые инструменты. В первых фильмах этот принцип у меня работал наполовину.

Затем, всякую выспренность, многозначительность, паузы, «два пишем, пять в уме», я это терпеть уже не могу. После этого возникает вопрос: А есть ли там пять в уме? У Тарковского это в каждом кадре. Человеку нравится быть демиургом. Как мне нравилось быть таким интеллектуальным человеком, который не тратится на простоту, а хочет высказаться так, чтобы не сразу было понятно. Хотя в «Человеке К» и во «Втором», я старался это делать “сбалансировано” (смеется — Я. В.). Кто-то говорил мне, что почерпнуто у Тарковского, а профи, наоборот, категорически не соглашались c этим.

Я считаю, что так и остался нуаровским режиссером, каким и был. Но и нуар тоже разный. Поэтому подытоживая, я хочу процитировать Бунюэля. «Что-то мудреное — режу и в корзину, что-то красивое — режу, слишком задумчивое — режу. Я снимаю один дубль, отрезаю хлопушку и приклеиваю к следующему кадру.» И мне нравится сегодня “небрежное” кино, но небрежное не в смысле кинобрака: тряска камеры, непонятные звуки etc, а в смысле легкого небрежного отношения к самому себе! Не нужно о себе так высокомерно думать, как Тарковский. Проще, все проще… А за этим простым, если у тебя в голове что-то имеется, обязательно проявится что-то сложное. Скажем так, форму я бы сегодня упростил.

В одном интервью вы говорите о кино для массового зрителя, кино, которое будет интересно любому зрителю. А дальше продолжая, вы упоминаете имена Бунюэля, Брессона, Гринуэя, т.е, бэкграунд у вас не связан с массовой культурой. Так с какой публикой, зрителем вам хотелось бы иметь дело, для кого работать?

Очень легкий вопрос. Представьте себе, Андрея Арсеньевича, который снимает вестерн. Это мой любимый жанр. Или Брессон снимает триллер, а Феллини взялся бы снимать боевик? Именно, боевик! Вы представляете, каким качеством обладал бы этот боевик? Вот о чем речь. Вестерн вестерну рознь. Есть вестерн Форда и есть вестерн Тарантино. Два разных вестерна, хотя сравнивать их некорректно... «Дилижанс» Форда это уже милая классика. Но если серьезный, элитарный режиссер (не люблю слово “авторский”) берется за коммерческий проект, сюжет, шпионскую историю… Например, это хорошо делал Жан-Пьер Мельвиль в «Самурае», например. С одной стороны, это серьезное кино, его нельзя назвать фильмом для толпы, с точки зрения эстетики там все на месте, а с другой, очень занимательный и интригующий сюжет, который держит зрителя в напряжении. Я кстати, живу на улице, где Мельвиль снимал «Армию теней» в Марселе.

27.jpg

Показ фильма «Человек К» в киноклубе «Look», Марсель.

Другими словами, вас не пугает коммерческое кино?

Нет. Если бы делал вестерн, то я бы не делал его по кальке “макаронного” вестерна, в котором есть элементы цирка и комедии. Ловкое выхватывание кольта, выстрелы из-под колена… Например, к этому в «Сталкере» был близок Тарковский. Кстати, Женя Голубенко, муж Киры Муратовой (я про него фильм снял, кстати, на айфон) сказал, что фильмы Тарковского неплохие, нo, если бы убрать диалоги и оставить чистое изображение, то было бы классно. Если в «Сталкере» все актеры заткнулись бы, исчезли бы длинные банальные монологи писателя о смысле жизни, а осталась бы шпионская линия — при такой визуальной эстетике страшноватой и напряженной был бы «Сталкер» и для толп. Фильм разочаровывает чрезмерно длинными кадрами. Долго идет дождь, потом дождь закончился, они сидят возле лужи, сидят, сидят… Эти элементы “авторского” кино в кавычках, если их выпарить — не совсем — а сократить, сжать и уважать линию Стругацких… Братья Стругацкие миллион раз переписывали сценарий и уже не понимали, что он от них хочет… Они просто хорошие люди (смеется — Я. В.).

Если выпарить всю эту многозначительность, как вы говорите, «два пишем пять в уме», перестать увлекаться длинными планами, то что получается? Я смотрел тизер вашего проекта «Племянник». Я понимаю для чего он был снят. Это был некий “продукт”, который должен был принести деньги на питчингах, т.е. речь шла о рекламе. Но у меня возникало ощущение, что вы изменяете своему внутреннему темпо-ритму, как режиссер. Он сильно отличался от первых картин. Не боитесь, что это приведет к тому, что из “зауми” уйдете в “мелководье”, скажем так?

Но это от меня зависит. Я же вижу, что я снимаю. По тизеру сложно судить. Вариантов тизера — сотня. Перемонтированный, замонтированный, куски с места на место… Я бы не брал его за образец. Вы какую версию видели? Там, где он на “вальтер” наворачивает глушитель в кожаных перчатках?

Кажется, да.

По тизеру невозможно анализировать. Например, ваш трейлер[i] радикально отличается от вашего кино. Тизер для поиска денег. Для дураков, если утрировать, да простят меня многоуважаемые продюсеры. Им “заумь” не нужна, им нужно оценивать коммерческие возможности проекта.

21.jpg

Показ "Movie Up" в музее современного искусства, Одесса.

Согласен. Оставим тизер в стороне. Вы, все равно, выше говорили, что хотели бы всю “заумь” убрать. Вы идете в ту сторону… Не страшно?

Но это гипотетический вопрос. Как я могу на него ответить, если я еще этого не сделал? Это сложно. Когда я работаю у меня должна быть спокойна совесть. И если я понимаю, что я никому не “подмигиваю” и не лег под человека, который дал мне денег, то это нормально. И я думаю, что у меня не получится лечь. Поэтому возвращаясь к тизеру могу сказать, что то, что вы видели в нем и то, что я планировал увидеть в фильме разные вещи. Это был бы саспенс, с желанием у тройки персонажей убить друг друга. Поэтому я не могу однозначно ответить на ваш вопрос…

Я вижу некие трансформации в вашем творческом пути и они вас не пугают?

У меня два игровых фильма. Нет третьего. Поэтому анализировать другое кино, мое документальное кино или клипы… За этими работами нет режиссера Сергея Рахманина. Они — профессионально собранный материал и не более. А игровое кино, которое я планирую — это тайна. Я встану перед ней и начну конструировать, а потом опять с нуля, “реставрировать”.

Человек живет, трансформируется и это нормально.

Да, я вам могу задать такой же вопрос. Например, вы собираетесь снимать кино. «А не боитесь ли вы трансформироваться?» Для этого нужно прежде что-то снять.

Но, если бы вы после «Второго» увидели ряд моих картин, которые вас неприятно поразили, то это была бы ваша проблема. Другой бы, наоборот сказал бы, ну наконец-то, Рахманин поменял заунывного «Человека К» на детектив… Правда, он тоже заунывный, но все же, там есть любовный треугольник, убийство, расследование… Мне говорила одна известная критик, которая считается “мамой” Сокурова, Гращенкова Ирина Николаевна, cчитая его живым классиком. Она вот что сказала по поводу фильма «Второй»: «Мастерство у вас повысилось, но зачем же вы взяли детектив? Вам нужно было снимать что-то такое…»

Марселя Пруста.

Марселя Пруста (смеется — Я. В.). А меня раздражает это всё. Я отхожу от такого. Меня, например, раздражает кинематограф Антониони. Кроме «Ночи» — это его единственный фильм, который мне нравится. А остальное… Опять молчание часами. Отчего персонажи многозначительно молчат? Это мне как бы говорят, что вы просто не понимаете режиссера. Вы просто не догоняете. Человек обреченно думает, да, мне нужно взяться за книги, почитать, подтянуть уровень. А режиссер сам порой не понимает. Он просто сделал вид. Настоящий шаманизм.

В открытых источниках можно узнать о следующих ваших проектах: «Племянник», «Белополье кома Нью-Йорк», «Ictiandro», о котором мы выше уже говорили, и еще маленькие документальные вещи. Над чем вы сейчас работаете?

Я сделал три документальных фильма, которых нет в открытом доступе. В конкретный момент я не работаю, то есть, не пишу сценарий. У меня есть несколько готовых. Осталось найти только деньги. И «Племянник» готов, и «Ictiandro» готов…

20.jpg

Съемки документального фильма "Белополье кома Нью Йорк", Нью Йорк. Сергей Рахманин с художником Юрием Диковым, сопродюсером и исполнителем главной роли. (В фильме «Второй» Юрий Диков был одним из художников картины).

В виде сценариев?

Да, в виде сценариев и с частью кастинга, и с предварительным отбором локаций. Другая проблема, оператор. Для меня оператор — это самая важная личность в группе. Это фигура, которая по взгляду способна понять, что тебе нужно. Я бы хотел такого оператора. Соколов был пример такого…

Три проекта есть у меня. Три больших проекта, которые я, хоть завтра, готов запустить. Просто положение в Украине понятно какое. Во Франции сразу тебе никто и ничего не даст. С какой стати иностранному режиссеру, когда свои в очереди стоят. А посторонний продюсер всегда занят. На то он и продюсер, что у него есть проект. И вдруг появляется иностранный режиссер. Продюсер что, должен отставить в сторону свои проекты и… Нет, все заняты.

Война поменяла отношение к моим проектам. Они все требуют переосмысления, за исключением «Ictiandro». И «Племянник», и третий проект требуют переосмысления. Это современные истории, хотя «Племянник» по Августу Стриндбергу[ii], но все равно, нужно переосмысление материала потому, что после 22 года, ты не можешь делать проект так, как он был ранее задуман. Я поменялся после этого. И это вещь, которую тоже надо учитывать. Мой взгляд на мир не радикально, я не рисую антиутопию какую-то, но тем не менее изменился. У вас наверняка тот же процесс?

Да, у меня похожая ситуация. И я скажу, что меня состояние словно подкинули вверх и я там болтаюсь или состояние, что ты на вокзале, в ожидание поезда, который может не прийти… И это состояние растерянности продолжает длится. Возникают вопросы о смысле или о ценности того, что ты делаешь или собираешься делать. Насколько оно, в таких жесточайших условиях необходимо миру, людям.

Кстати говоря, как прошлые проекты будут сейчас смотреться? В этом году я был на колоссально важном фестивале в парижской Синематеке. «Вся память мира» назывался (так переводится фестиваль с французского). Это для меня почетно, престижно и круче Канн или Берлина. Почему? Синематека не показывает кино по блату. На Каннский кинофестиваль можно попасть по блату, как это не удивительно.

10_copy.jpg

Афиша фильма "Человек К". В рамках фестиваля в Авиньоне, 2022.

Это уже не удивительно, по моему.

Можно запросто попасть в конкурс. Деньги, знакомства, тренды отборщиков… А в Синематеку ты не попадешь ни при каких раскладах. Открываешь каталог Синематеки и читаешь: Куросава, Хичкок, братья Коэны… Апробированные временем и зрителем фильмы. Меня пригласили туда с «Человеком К» и полный зал был. После этого меня пригласили в Литву, поскольку в Синематеке были люди из Литвы. Пригласили туда на фестиваль архивного кино.[iii] Смотрели без поправок на войну, кто его знает, как это будет у нас?

Про это не надо специально думать или специально делать. Все и так делается без нас. Ты все-равно не сможешь сделать другого, кроме того, что делаешь.

26.jpeg

Парижская синематека. Дебаты после показа фильма «Человек К».

Вопрос по документальному кино. Не кажется ли вам, что оно – это своего рода отдушина, возможность оставаться в профессии?

Да, именно так кажется. Я не документалист. От фильма «Белополье кома Нью-Йорк» осталось четыре минуты, как клип. Называется он «Чому квадрат?». По мотивам Малевича. Музыку подарил выдающийся украинский композитор Антон Байбаков. Мы же открыли памятный знак Малевичу в Белополье. Сейчас существует опасность, что его могут снести ракетой. И этот материал можно было бы делать не как документальное. Оно всё у меня с элементами докуфикшн. В нем “документальные” персонажи выполняют реальные задания.

Я не люблю документальное кино за то, что должен уважать реальность. Я реальность хочу придумать, она должна мне присниться. А в документальном кино, если передо мной реальность, то я должен ее уважать. Я должен “осуществлять” биографию персонажа, если речь идет о Малевиче, например. Я же не могу эту биографию выдумать, она уже готовая. А она не во всем меня устраивает, не устраивает та драматургия, которая произошла в биографии того или иного человека. У персонажа в игровом кино я ее поменяю, я ее придумаю. Поэтому мне документальное кино не нравится. Хоть это история человека, хоть история стройки — это материал реальный и я вынужден его уважать. Ты поставлен перед фактом. И препарировать этот факт как режиссеру, меня порой не вдохновляет. Стесняют рамки предлагаемых обстоятельств.

Вот почему мне на театре было тесно. На театре есть сцена-коробка. Ну хорошо, есть симультанная сцена, я вышел к зрителю, сцена-арена… Все равно это условность, где находится зритель вживую. И театральный инструментарий — условный и эта условность очень тесная.

Документальное кино — это тоже некая условность. Есть авторский взгляд. И даже, когда ты пассивно фиксируешь реальность, есть монтажный стол, есть точка зрения, которая может меняться. И как говорят этнографы, которые проводят полевые исследования и записывают обряды автохтонов, “чистый” материал получить невозможно. Как только посторонний входит в эти обряды и инициации, они теряют идентичность и чистоту. Как мне кажется, это своего рода реконструкция,а не чистая реальность.

Флаэрти снимал эскимосов на севере гениально! Но если мы говорим об условности, то любое изображение на стенке, на экране смонтировано и отобрано кем-то.

Тогда в чистом виде получается, что документальное кино — это Энди Уорхол, которого вы ругали вначале нашего разговора, говоря о молодых режиссерах, снимающих на цифровые гаджеты длинные кадры. Я помню у Уорхола фильм с длинным кадром то ли мухи, то ли спящих людей. Ни одной монтажной склейки.

Стоп, стоп. Здесь тоже есть предлагаемые обстоятельства. Я захотел показывать долго-долго муху, или трещину в столе, как ее постепенно заливает вода. Дело в том, что когда ты видишь фильм, снятый одним кадром это все равно условность. Человек так задумал тебе показать сон, в жизни ты это не увидишь. Нет, ты можешь, конечно, сесть на час перед спящим и наблюдать за ним, но это редкое явление.

28.jpg

Мастер-класс Сергея Рахманина в университете Марселя.

Получается, что это не документальное кино?

Конечно, всегда есть автор. Смотря какой автор. Есть протокольный автор, а есть автор, который виден за фильмом. Например, мы видим Ельцина в кадре, он пьет чай у окна, потом уходит. Мы видим Ельцина, но за этим стоит Сокуров и мы это видим.

Тогда надо снимать такой документ, в который ты влюблен. Например, я влюблен в танго, я бы снял кино про латиноамериканское танго. Вы видели фильм Вендерса «Buena Vista Social Club»?

Да. В Гаване, на Кубе он его снимал.

Это просто гениальное кино. На Кубе умирали джазовые музыканты и он их успел зафиксировать. И таких «tangueros» полно в Аргентине, которые давно никому не нужны. Они дотанцовывают, хромая, свои танго… И если это все зафиксировать…

А бывает так, что жизнь что-то подбрасывает, на что есть деньги. И это можно достойно и честно снять, не ломая себе психики. Но это не совсем мое.

Вы смотрели фильм Мстислава Чернова «20 дней в Мариуполе»?

Нет, наверное только трейлер. Не знаю, как документ, но игровое кино, пока идет война снимать нельзя!

Конец пятого блока. Продолжение следует…

Беседу вел Ярослав Васюткевич