Другие здесь не ходят

Публикуем материал постоянного автора, который ранее был отвергнут редакцией. Последние события в стране и в мире, появление в сознание масс таких понятий, как «зеленый человечек», «вежливый солдат» и пр., заставили по-другому посмотреть на текст нашего автора. Другими словами, Cincinat Vatanzade «продавил» свой текст, предлагая посмотреть на фильм Лозницы не просто, как на объект искусствоведческого и, в частности, кинокритического исследования, но и с точки зрения социо-политической.


Может быть, совсем не вовремя писать  об этом… А может быть и вовремя. Весной 2014 года этого режиссера наградили в Каннах призом за его последний фильм документальный. А может быть, исходя из тех политических и военных реалий, которые мы пытаемся пережить на протяжение уже целого года, совсем вовремя будет вернуться к последнему на сегодняшний момент игровому фильму режиссера Сергея Лозницы, чтобы в суматохе и на грани разрыва на одних и других, раздела на левых и правых, обнаружить Другого, Чужого, Пришлого и ни где-нибудь, а в себе самом, разделяющего нас на неравные, рваные половинки целого. Речь пойдет о фильме «В тумане» 2012 года.

В форме ничего нового. Но есть третий, а точнее, второй. Он сначала, прячется за спинами двух главных героев, связанных общим прошлым: территорией проживания, детством, общим кругом знакомых, нормами морали, правил и поведения. У них своя архитектура отношений, которую не в состоянии были сломить ни Советы с момента переворота 17 года, ни немцы за время оккупации. В общем-то, взаимоотношения двух главных героев – это не выбор между красными и белыми, коммунистами и фашистами, а попытка понять, как жить дальше одному организму, разделенному когда-то гражданской войной, закончившейся без примирения и слов прощения. Даже полицаи в фильме для двух главных героев (которые вместе и составляет один портрет протагониста) не страшные предатели, а смешные дядьки, которым можно дать по носу. Как может быть иначе, если сами полицаи связаны с героями общей суммой правил, нормами морали и нравственных критериев в поступках. Чего не скажешь о неприметном Другом и Чужом, Пришлом (антагонист) – это более подходящие слова. Для него предательство, измена не несут вообще никакой смысловой и нравственной нагрузки, он признает только силу, его ведет только страх и некий алгоритм задания, полученным им где-то там «вверху», на «большой земле». Сила и страх и являются победителями в той войне. Отношения построены не на традиционной основе, а лишь на страхе и вытекающей из него вседозволенности. Страх разрывает все основы традиций общения и общежития, отныне он диктует условия поведения, а насилие лишь исполнитель злодеяний.

 

У Другого, Чужого, Пришлого нет прошлого, а будущее для потомков. Поэтому можно убивать отцов и матерей этих потомков, во имя… Но нет у Другого, Чужого, Пришлого ни имени в сердце, ни «Христа за пазухой», а только приказ и целесообразность. С уничтожением в новое время в человеке ощущения всеединства, всечеловечества, ответственного друг за друга пропадают/исчезают нравственные основы существования личности и их сосуществования в обществе. Появляются «третьи» люди – Другие, Чужие, Пришлые, у которых вопросы чести, предательства и правды просто не существуют, а заменяются клочком бумаги, подпиской о не разглашении.

Воцаряется «закон», квазизаконность, которые служат формальным поводом для грабежа и насилия (юридически разрешенных) пассивного большинства. Законность, основанная на страхе и подчинении, ведущие к появлению «Советов», «Союзов» и прочих «республик».

Цинцинат Ватанзаде